 Аполитичней книг жанра хоррор может быть, наверное, только любовный роман, ведь развлекательное чтиво про вампиров, зомби и пришельцев-убийц не предназначено для того, чтобы поднимать социальные проблемы или вести на баррикады. Его предназначение - принести автору и издателю немного звонких монет, сыграв на эмоциях не очень требовательного читателя. Но в каждом правиле бывают исключения.
Шестидесятник по-американски
В нашей стране говорить о Стивене Кинге как об авторе левых взглядов пытались еще в перестроечные годы, когда его первые произведения начали появляться в таких серьезных журналах, как «Иностранная литература». Правда, обрушившийся через несколько лет вал не лучших, но отлично продаваемых книг автора, надолго вывел его из списка обсуждаемых. И если в последние годы о Кинге снова заговорили всерьез литературоведы и критики, то левые этого автора потеряли. Для них, как и для большинства жителей нашей страны, он, в первую очередь, остается автором развлекательной литературы, никак не связанной с политикой.
Было бы смешно и неправильно говорить об авторе фантастических бестселлеров как о последовательном левом. Настолько же неправильно, как и обо всем американском «поколении бунта» 60-70-гг. А именно к этому поколению и принадлежит Кинг, участник антивоенного и студенческого движения, так окончательно и не растерявший сумбурные, но достойные идеалы своей молодости. В багаже писателя не меньше десятка произведений, носящих остросоциальный, а то и откровенно бунтарский характер.Да и в привычном широкому читателю «аполитичном хороше» авторства «Короля ужасов» нет-нет, да и мелькнет что-то знакомое нам по книгам великих американских бунтарей.
Ужасы капитализма
Один из первых романов Кинга «Мертвая зона» был дважды экранизирован, как полнометражный фильм и как сериал. Вроде бы проходной роман о ясновидящем, оказался настолько антирейганистским, что роман получил благожелательные отзывы даже в брежневском СССР.
«Мертвая зона» вышла в 1979 году, когда американские левые окончательно похоронили свою мечту о революции, а тень Рейгана уже заслонила горизонт. Многие видели в Рейгане начало нового витка холодной войны и второе издание маккартизма. Точно так же герой «Мертвой зоны» учитель Джонни Смит видит в амбициозном политике-популисте консервативного толка Греге Стилсоне будущего инициатора ядерного конфликта. «Вы бы убили молодого Гитлера своими руками, если бы знали, как сложится его жизнь дальше?» - спрашивает устами Смита автор. И в итоге дает положительный ответ. Правда все не так просто, индивидуальное насилие не всегда может разрубить узлы противоречий большой политики, что ярко видно в финале романа. Однако главное для Кинга - личный выбор, в чем тоже чувствуется наследие американских шестидесятых с их культом ненасилия и личной ответственности за происходящее.
Однако наибольший интерес для левого читателя, безусловно, может представлять цикл романов, которые Кинг написал под псевдонимом Ричард Бахман. Социальная составляющая есть уже в самом первом из них - «Ярость», посвященному подростковому протесту в одном из своих самых крайних проявлений. О протесте рассказывает и следующий роман Кинга-Бахмана - «Дорожные работы», причем о протесте тотальном, протесте экзистенциального характера. Обыватель берет в руки оружие и выходит один на один с Системой, переставая быть обывателем. Как и Джонни Смит он терпит личное поражение, которое в глобальном смысле оказывается победой.
Две следующие работы Бахмана тесно связаны между собой. «Бегущий человек» и «Долгая прогулка» - это антиутопии. В первом случае речь идет о доведенном до логического завершения «обществе спектакля», которое готово убивать ради новых зрелищ. «Долгая прогулка» описывает военную диктатуру в США, главным врагом которой является собственная молодежь. В обоих романах Бахман не столько пытается напугать читателя, сколько ищет пути выхода и традиционно все решает личный выбор и индивидуальный бунт героев. (Здесь, наверное, стоит пояснить, что известный фантастический фильм «Бегущий человек» не является экранизацией романа Кинга, несмотря на некоторое сюжетное сходство.)
Реквием по поколению
Настолько четкая общественная позиция характерна скорее для раннего Кинга. Есть у него книги, где он между делом посмеивается над своим бунтарским прошлым («Куджо», «Оно»), ну а произведения лишенные заметного социального подтекста составляют большую часть его библиографии. Тем не менее, сплошь и рядом зло по Кингу выступает в роли самых отвратительных черт современной цивилизации. Это потребительство («Нужные вещи»), нацизм («Способный ученик»), сексизм («Роза Марена»), религиозное ханжество («Дети кукурузы»). Кстати, с мракобесием у Кинга особые счеты, и часто религиозные ханжи и кликуши оказываются у него Злом или пособниками Зла. Немало достается от Кинга расистам, консерваторам и милитаристам.
Однако есть и у позднего писателя романы, в которых видится все тот же бунтарь-шестидесятник. Самый заметный из них - «Сердца в Атлантиде».
 «Сердца в Атлантиде» - это сборник повестей, объединенных общими героями, за которыми автор следит на протяжении всей их жизни. Повести, за исключением первой, лишены какого-либо налета мистики или фантастики. Кинг фактически написал реквием по своему поколению, поколению несостоявшейся революции. Он подробно вспоминает, как зарождалось студенческое движение, как проходили первые антивоенные демонстрации, как выглядело противостояние между прогрессивными и правыми группировками в студенческих коллективах. И как все это закончилось Рейганом, разочарованием и сожалением о потерянных возможностях. Интересно, что одна из наиболее честных и симпатичных героинь «Сердец» примыкает в итоге к группе левых террористов (в которых легко узнаются «Везермены»).
Осталась ли левая беллетристика?
Разумеется, рассматривать Кинга как серьезного левого автора не стоит. Он скорее отдает дань памяти своему прошлому, да пытается передать читателю некоторые свои принципы, которые он сам из этого прошлого вынес. Но парадокс в том, что в современных США серьезных левых авторов практически нет. А с такой аудиторией, как у Кинга - нет и подавно. Его читают во всем мире, по его романам поставлены десятки экранизаций, он очень популярный писатель. При этом Кинг постоянно оперирует теми же моральными и мировоззренческими категориями, которые составляют неотъемлемую часть левой идеологии.
К сожалению, сегодня невозможно говорить о существовании какого-то единого культурного поля у наших левых. Мы постоянно вынуждены опираться на творчество прошлого и позапрошлого века, когда левая беллетристика была чем-то само-собой разумеющимся. Сейчас же ее совершенно не осталось в бывшем СССР, а западные авторы не всегда известны и доступны. В таких условиях пропускать мимо такую глыбу, как Стивен Кинг, наверное, не стоит.
Евгений Бузев
|
